«Несколько слов о том, зачем
существует искусство, как оно делает нас лучше и почему иногда нужно открыть
свое сердце и разум, впустить туда впечатления и переживания, чтобы уже никогда
не проснуться прежним». Такое название я хотела бы дать этой записи, но в ней
слишком много букв, чтобы поместиться в заголовок. А как я давно заметила, у
всего хорошего в названии обычно одно, максимум два слова. У того хорошего, о
котором сегодня буду говорить я, в названии стоит одно-единственное, но
бессмертное имя. Гамлет. Одно имя, одно название, которое у каждого мгновенно
рождает облако личных символов и ассоциаций. «Быть или не быть», бедный Йорик,
сумасшествие и смерть, смерть, смерть. Об этом ли нетленное произведение
Шекспира? Пожалуй, да. И об этом тоже. Но как почти любая трагедия Шекспира, «Гамлет»
- это история обо всем. Нет такой общечеловеческой темы, которая не была бы в
нем затронута. Поэтому Шекспир никогда не исчезнет с мирового культурного поля,
никогда не отобьется в его хвост, ведь по прошествии пяти веков его литература по-прежнему
актуальнее самой свежей сводки последних новостей. Постановка «Гамлета» Линдси Тернер в лондонском театре «Барбикан» - одно из самых ярких для меня визуальных и
интеллектуальных впечатлений последних лет. Думаю, что Аристотель остался бы
мной однозначно доволен, ведь катарсис был пережит. Я же осталась довольна
абсолютно всем. И под удовольствием здесь я понимаю многослойное чувство, саднящее
внутри и не дающее заснуть до трех часов утра, связанное с цепочкой бесконечных
пониманий. Пониманием, что человек - это всегда грань между жизнью и концом,
между ясностью рассудка и страшным помешательством, между трогательной
привязанностью и черной ненавистью. Но где эта грань, прямо здесь или в 20
тысячах лье под водой. Nobody knows.
Постановка «Барбикан» - это своеобразное «Ladurée» для головного мозга. Каждая
деталь декора сцены, каждое движение актеров и каждый элемент их костюмов имеет
значение. Это удивительное действо, где театральная сцена – это никакие не
подмостки, это самостоятельный персонаж. И она так невыносимо прекрасна, что о
ней хочется говорить бесконечно.
